В чем опасность нейроинфекций

Нейроинфекции могут протекать остро с классическими проявлениями (такими как лихорадка, менингеальный синдром, угнетение уровня сознания и т.д.), а также иметь скрытое течение со стертой симптоматикой. В этом случае распознать нейроинфекцию бывает непросто.

И пациента лечат от чего угодно, в то время, как заболевание прогрессирует.
Что было бы с молодым парнем из Закарпатья, если бы он не попал в киевскую больницу — трудно сказать. Однако всего лишь через 12 дней он сделал то, чего не мог сделать уже 5 лет — встал на ноги!

Виталий, 22 года (Закарпатская обл.):
Началось все пять лет назад с банального гриппа. Я перенес его на ногах: ходил на занятия и толком даже не лечился. Думал, пройдет самостоятельно — ведь организм молодой и сильный. Вирус действительно прошел, но через два месяца я начал замечать незначительную слабость в ногах и шаткость при ходьбе. Потом меня начало заносить в стороны при попытке встать с кровати, а через два месяца состояние ухудшилось настолько, что я уже не мог ходить. Родители сразу обратились в областную больницу и меня госпитализировали в стационар, так как была обнаружена небольшая, субфебрильная температура. Две недели меня лечили, но смогли только снизить температуру. Мы вернулись домой, и вскоре меня ждал еще один «сюрприз»: резкое нарушение функций тазовых органов — по типу недержания мочи. Началась моя ненавистная «жизнь в памперсе». Вот с такой симптоматикой меня перевозили из больницы в больницу в течение пяти лет. Слабость росла, меня обследовали, а диагноза так и не было.

В конце концов, врачи остановились на диагнозе «рассеянный склероз». Для моей семьи это был удар — мы понимали, что это медленный путь в никуда.

Читать: Сопутствующие заболевания атеросклероза

Месяц назад моей маме предложили отвезти меня в Киев — посоветоваться со столичными врачами. Для начала она собрала все мои обследования и выписки и поехала сама. Обратилась в областную больницу «в слепую». Там профессор ответил, что, не видя пациента, ничего сказать нельзя. Мама вернулась за мной. Честно говоря, я уже ни на что особо не рассчитывал. Но согласился поехать. Поразило то, что через несколько дней после начатого лечения я реально почувствовал прилив сил: ноги перестали быть «ватными»! Тогда я понял, что все может измениться к лучшему. Сейчас, через 12 дней лечения, я вижу, что моя жизнь только начинается!

Ольга Нестерова, доктор медицинских наук:
Клинически выраженное вовлечение в инфекционный процесс центральной нервной системы обычно проявляется наличием у пациентов вирусной инфекции. Спектр различных мозговых поражений и исход заболевания зависят от иммунологического статуса конкретного человека и от факторов окружающей среды. Но все же ключевую роль играет правильная диагностика и своевременное начало лечения.

Виталий попал ко мне на лечение совершенно случайно. Киевская областная клиническая больница ориентирована на жителей области. Однако наш главный врач решил, что профессора и доценты кафедр должны раз в неделю консультировать в нашей поликлинике всех желающих. В этом задействованы все 9 кафедр, которые есть на базе больницы. Каждый день, с 13.00 до 16.00 сотрудники нашей кафедры ведут такие приемы. Мой день — понедельник, и именно тогда ко мне попала мать Виталия. Я ей сразу сказала, что дистанционных консультаций в таких вопросах быть не может и предложила госпитализировать и обследовать ее сына. Через неделю ко мне в кабинет на руках занесли молодого парня. Депрессия была «на лицо», поскольку все, что он делал все эти годы — искал информацию о своем заболевании в сети Интернет и медленно умирал.

Тогда я начала изучать выписки и результаты дифференциальной диагностики, которую ему проводили за пять лет. Сразу стало понятно, что ни о каком рассеянном склерозе речи быть не может. Я сказала об этом матери, а она начала плакать и убеждать меня в обратном: она регулярно читала в Интернете об этом заболевании и находила у сына все симптомы. Меня поразило, что за столь длительный период времени парню ни разу никто не сделал того, с чего следовало бы начать диагностику — люмбальную пункцию. Это исследование по силам сделать любому неврологу, даже не имея никакой аппаратуры! То есть даже в самом глухом уголке нашей страны врачи обязаны прибегать к спинномозговой пункции, когда симптоматика ставит в тупик. Это элементарное, чему нас учат в институте, и грех этим не воспользоваться. Более того, ему и МРТ сделали один раз, в самом начале заболевания, когда оно еще не так прогрессировало. Тогда были обнаружены атрофированные участка и назначенные препараты против когнитивных нарушений, которые совсем были не нужны Виталию.

Мы госпитализировали парня и в тот же день сделали люмбальную пункцию, провели электронейромиография, которая позволила дифференцировать демиэлинизирующие заболевания и полинейропатии. В результате электронейромиографии мы смогли сразу аргументировано исключить и рассеянный склероз, и полинейропатии (любые). Мы нашли пирамидную недостаточность и сразу заподозрили нейроинфекцию. Провели МРТ в ангиорежиме, назначили спектр исследований, которые исключили ВИЧ, сифилис и любое другое токсическое поражение. Понятно все стало, когда пришли результаты пункции. Там был высокий титр обычного вируса простого герпеса, и наши подозрения на нейроинфекцию подтвердились. С первого же дня Виталию были назначены противовирусные препараты (курс — 7 дней). Буквально за 3-4 дня на фоне обычной противовирусной терапии у парня появилась сила в руках и ногах. Проводя люмбальную пункцию в динамике, мы четко видели, как снижается титр вируса в спинномозговой жидкости. Через неделю он уже мог стоять и передвигаться с ходунками. После противовирусной терапии мы перешли на симптоматическую. Добавили иммуноглобулины и витамины группы В.

Антидепрессанты мы ему принципиально не назначали. А как только парень понял, что может ходить — его будто подменили. Он начал искать в Интернете не симптомы заболевания и прогнозы лечения, а вузы, в которые он мог бы еще успеть вступить. Виталия осмотрел психоневролог, который согласился с тем, что можно обойтись без антидепрессантов. Но те атрофические изменения, которые произошли в мозгу в результате длительного прогрессирования заболевания, придется компенсировать работой над собой.

Читать: Влияние боли и душевных страданий пациента на лечение

Виталий пролежал в нашем отделении 12 дней. В день его выписки он поднял ходунки вверх, демонстрируя нам прогресс лечения. Он уже свободно вставал без посторонней помощи и сидел без поддержки. Но главное — прошло недержание мочи и парень смог отказаться от памперсов. Мама плакала, забирая его из больницы. Она считает, что произошло чудо. Обидно то, что такое простое «чудо» могло произойти уже давно, если бы парня элементарно дообследовали.

Через полгода Виталий вернется к нам на восстановительное лечение. Тогда мы подключим тренажеры и начнем укреплять атрофированные мышцы. Примерно через год парень сможет забыть о последствиях нейроинфекции и вести абсолютно нормальный образ жизни.

Автор статьи: «В чем причины повышенного давления у подростков?» Филипп Райтер